22 июня — День памяти и скорби

Сегодня, в День памяти и скорби, мы публикуем уникальный материал — статью Александры Васильевны Гончаровой, известного литературоведа-фольклориста.

В июне 1941 года Александра Гончарова была первокурсницей литературного факультета Тверского пединститута, предшественника нашего вуза. Она рассказывает о своих преподавателях, о студентах, о том, как они жили, учились, любили, и о том, как 22 июня «сменили книгу на винтовку» и ушли на фронт…

Памяти павших посвящается.

Они сменили книгу на винтовку…

Во дворе Тверского госуниверситета, в нескольких шагах от административного корпуса, на скромной стеле высечены слова: «Студентам, преподавателям и сотрудникам КГПИ, павшим в боях за нашу Родину. 1941 – 1945». О них, сменивших книгу на винтовку, и пойдет речь в этой публикации.

К началу Великой Отечественной войны Тверской пединститут (ныне — госуниверситет) пользовался заслуженным авторитетом и был воистину очагом просвещения в нашем крае.

Радостными событиями для нас, старшеклассников, были встречи с преподавателями института, читавшими нам лекции во Дворце пионеров на улице Баррикадной.

Мы слушали Кирилла Михайловича Емельянова, Владимира Яковлевича Гнатюка, Алексея Матвеевича Смирнова-Кутаческого, Александра Николаевича Лавровского и других филологов.

Но особенно любимым для нас был Владимир Владимирович Ванслов, после блестящих лекций которого мы спорили, какой он «вед»: пушкиновед, толстовед, шекспировед... Красивый мужчина не слишком высокого роста, слепка позерствующий, очаровывал нас широтой познаний, изысканной интонацией, заставлявшей блистать имена из классической литературы.

У нас в школе № 20 на улице Спартака преподавал литературу не менее интересный человек — Арсений Дмитриевич Баранцев, талантливейший педагог, прекрасный знаток литературы и русского языка, он же руководитель литературного кружка. Чтобы подготовиться к уроку литературы, надо было идти в библиотеку имени Горького, которая находилась тогда в Свободном переулке. Как мы изучали литературу? Всю первую четверть занимались Чеховым. Каждый выполнял домашнее сочинение. Темы были разные: «Человек с молоточком» или «Царизм — злейший враг народа» (по повести «Палата № 6»), учили наизусть — Брюсова, Блока, Маяковского, Бальмонта и других поэтов. Поэтому после окончания школы из нашего класса пятеро поступили на литературный факультет пединститута. В выборе мы не ошиблись…

Наш факультет располагался в здании бывшей семинарии (где ныне суворовское училище), и было нас на первом курсе 160 человек. Размещались на первом этаже в огромной аудитории, где надо было вовремя занять место (такой был интерес к лекциям).

Первым делом пришел к нам декан Владимир Владимирович Ванслов и спросил: «Вы кто?». Мы радостно закричали: «Студенты!» - «У вас зачетные книжки есть?» - «Не-е-ет!» - «Так какие же вы студенты без зачетных книжек?».

Нам читали лекции и проводили занятия Мария Леонидовна Ванслова – обаятельная и красивая женщина, Кирилл Михайлович Емельянов, умевший говорить только деликатно и изысканно. Когда он нам привел знаменитое восклицание Пушкина «Ай да Пушкин», то не смог выговорить окончание фразы, и за него с задних рядов воскликнули: «Ай да сукин сын!».

Мрачновато-серьезный Владимир Яковлевич Гнатюк поражал не только античными мифами, но и огромной яйцеобразной головой. Своей величавостью пугал нас профессор Николай Дмитриевич Никольский, первый ректор института, читавший курс современного русского языка и углублявшийся в фонетику с ее юсами – большим и малым.

Они же, наши милейшие наставники, рождали у нас и незлобивые насмешки, передразнивания, многочисленные шутки. Например, Никольский говорил медленно, любил смешинки, но был временами… гнусав. И вот однажды третьекурсник Айзенштадт в буфете стоял за ним в очереди, и когда профессор спросил продавца: «С чем пирожки?» — то сзади послышался глуховатый, но внятный голос: «С ю-с-а-м-и» (на самом деле пирожки были с рисом). После этого, как рассказывал нам сам Айзенштадт, он сдавал экзамен по русскому языку 13 раз.

Про Ванслова с его «бзз» и его изящным наклоном головы на бок шутили без конца. Но главным объектом насмешек были, конечно, сами студенты. Как было не посмеяться над неразлучной парочкой Астафьевых, ходивших неизменно под ручку, над излишне серьезным четверокурсником Листопадом, над комсомольским идеологом с лицом, носившим печать особого интеллекта, Евгенией Гусевой и другими. Но всех превосходил, пожалуй, своими утонченными манерами Андрей Селенко с третьего курса.

Мы имели обыкновение, наскоро закусив в буфете, после занятий бежать в читальный зал, иначе не достанется места. Читальный зал всегда был переполнен. Но вот открывалась дверь, и неслышными шагами начинал пробираться запоздавший Селенко. На лице его застыла сладчайшая улыбка, и, проходя между рядами столов и невольно задевая книги и портфели, он, бедняга, изнемогал от поклонов и извинений в ту и другую стороны. Он так и учился с прозвищем «кисейная барышня». Нам рассказывал позднее Ванслов, что Андрей провожал их в эвакуацию в октябре 1941 года. Ванслов добыл лошадку с тележонкой, на которую положили домашний скарб и на которой сидела Мария Леонидовна. Селенко взялся править лошадью. Он держал в руках вожжи, но не знал, как следует их натянуть или ослабить по мере надобности, так же как не знал, что, понукая лошадку, ей надо крикнуть: «Н-н-о-о!». Лошадь шла сама по себе, и когда она шарахалась от пролетающего снаряда или другого препятствия, Андрей вскакивал с телеги, выхватывал из кармана белый носовой платок и, подбегая к сивке, усиленно махал платком, чтобы она остановилась. И все это вместо известного русского «Тпру!».

Вернемся к студенческой повседневности. Нашим юным душам весьма импонировала, можно сказать, романтическая обстановка (вернее, она складывалась в нашем воображении как романтическая), царившая в институте. Немаловажно то, что на факультете были не только вчерашние десятиклашки-девочки, но и было довольно много ребят, особенно на старших курсах. Тогда рассказывались увлекательные любовные истории о безответной страсти студентов к преподавателям, особенно к Копорскому, Ванслову, Вансловой и другим. Показывали нам юго-восточный угол корпуса Б, где из окна выбросилась студентка, влюбленная в Сергея Алексеевича Копорского.

Сердцеедом изображался Ванслов, который будто бы отбил свою жену Марию Леонидовну у Сергея Есенина. Говорили, что известное стихотворение поэта посвящено этому событию: «Вы помните, вы все, конечно, помните,/Как я стоял,/Приблизившись к стене…/Простите мне…/Я знаю: вы не та/— Живете вы с серьезным, умным мужем,/И не нужна вам наша маета,/И сам я вам ни капельки не нужен».

Когда у Ванслова деликатно спрашивали, он ли изображен «серьезным, умным мужем», Владимир Владимирович слегка картинно улыбался, но самого факта не отрицал.

Особенно упоительной была легенда о старшекурснике, сгоравшем нешуточной страстью к Валентине Александровне Дыпник, которая, одеваясь во все красное, великолепно читала лекции по литературе XX века. Незадолго до того, они с профессором Юрием Матвеевичем Соколовым сыграли широкую русскую свадьбу с приглашением краснопевиц, плясунов и гармонистов из деревень, где собирали фольклор. Свадьба со всеми обычаями и обрядами продолжалась целую неделю.

И тут вдруг у юноши, учившемся на четвертом курсе, вспыхнула неугасимая страсть к умной, высокой и стройной красавице. Однажды на лекции о «Стихах о Прекрасной Даме» Блока, которую читала Валентина Александровна, юный романтик, пройдя через всю аудиторию, бросился к ее ногам, стал целовать туфли и край платья, а когда увидел ее смущенной и растерянной, поднялся и выбежал в дверь. И исчез навсегда!

На нашем факультете в то время жизнь била ключом. Очень многое значила для нас художественная самодеятельность. Первым делом мы записались в хор, где пели и старшекурсники: по правде говоря, нас тянуло к студентам третьего и четвертого курсов. Как мне запомнилось, у них жизнь была особенно интересной: они жадно тянулись к знаниям, проводили содержательные комсомольские собрания, устраивали концерты, ставили пьесы.

Запомнился спектакль по пьесе Шкваркина «Чужой ребенок». В переполненном актовом зале разыгрывались перипетии любви между Сергеем Удаловым и Любой Шильдявой, имевшие реальную основу между этими третьекурсниками. Очень нравилась нам цветущая, розовощекая Люба, но все наши симпатии были на стороне Сергея — высокого, стройного, русоволосого парня. Кроме успехов в учебе он привлекал изумительной музыкальностью. Нас пленял его молодой баритон, когда он пел песню своего однокурсника Алябова. Даже немудреная песенка в его исполнении звучала проникновенно:

Ранней весной,

Светлой мечтой,

Радость, ты пой со мной.

И это действительно было весной — перед праздником 1 мая 1941 года. Все нам в институте было интересно, жили весело, учились с охотой, вкушали сполна радости студенческой жизни, не замечая нужды. 23 июня мы, первокурсники, должны были сдавать экзамен по античной литературе.

А 22-го началась война.

Во дворе института — митинг. Тревога, страх, волнение. Собрались преподаватели и студенты всех факультетов. В моей памяти остались брат моей подруги Юрий Родионов с Птюшкина болота, обаятельный красавец Сергей Удалов, серьезный комсомольский лидер Листопад, лирический Алябов, Павел Плукш, Айзенштадт, Селенко и другие. Первым выступал ректор Чванкин. Потом другие. Волнение захлестывалось яростным гневом против врага. Кто-то из наших громко сказал:

«Мы сменим книгу на винтовку!».

И ушли на фронт…

Много позднее, в 1970-х годах, мне встретился в Москве, в библиотеке имени Ленина, Павел Иванович Плукш, доктор филологических наук. Он сказал, что все наши бывшие студенты погибли в боях. Это же подтвердил мне и наш бывший однокурсник, москвич, доктор филологии Сергей Васильевич Никольский.

Вечная им память!

Опубликовано в газете «Тверская жизнь», №6 от 18 января 2005 года, к 60-летию Великой Победы.

Об авторе:

Александра Васильевна Гончарова (1923-2009) — литературовед-фольклорист, краевед, профессор, доктор филологических наук, Почетный работник ТвГУ. В начале Великой Отечественной войны — первокурсница литературного факультета Тверского пединститута.

Подготовлено к публикации пресс-службой ТвГУ совместно с Музеем истории и Научной библиотекой. 2023 год.